Был ли у самого крайнего дома самой крайней улицы номер? Трудно сказать...
Улица Олеко Дундича (кто такой Олеко Дундич я понятия не имел, пока не нашел в интернете, что это сербский коммунист, участвовавший в Гражданской войне в России в начале XX века на стороне революционеров) вьется по склону одного из степных холмов и является, по всей видимости, самой дальней улицей моего города в его западной оконечности. Не раз я ходил по этой улице, так далеко и смело вытянувшейся в бесконечные степные просторы Донбасса. Для городского жителя улица эта необычна. Встречая запахами навоза и сена, она затягивает тебя, готовя к встрече с местными жителями. Люди здесь приветливы и дружны, глаза детей светятся доверием и любопытством, девушки ходят по улице в домашних халатах и шлепанцах, а возле каждой калитки стоит небольшая лавочка, которая по вечерам становится местом встреч и обсуждений. Сами же калитки редко когда увидишь закрытыми, и перед любопытным взором предстает иная жизнь. Вот слышен плач младенца - молодые родители купают его во дворе в старомодном стальном корыте с плоским дном. Недавно прошли дожди и на дороге много луж - маленький человечек пяти-шести лет от роду сосредоточенно отправляет свои деревянные кораблики в большое плавание, быть парню инженером! Много интересного и поучительного увидишь здесь, если не будишь брезглив и высокомерен, забыв про свои сложные поведенческие ритуалы, привитые городом. А о нем здесь ничего не напоминает, ничего кроме конечной автобусного маршрута, единственного мостика между этим оазисом простодушия и девятиэтажками, призрачно мерцающими вдали. Время здесь замедляется и жизнь идет своим чередом, упрямо сопротивляясь натиску забвения. Заброшенных и разрушенных домов здесь немного, но все же они есть. И вот во двор одного из таких домов ступила моя нога в начале мая этого года. Дом этот был самым крайним, а уже через два поля начинался другой поселок, административно относящийся к Дзержинскому району.
Не сказать, чтобы дом этот был разрушенным, скорее он казался недостроенным, но тем не менее, он был:
Когда я впервые увидел этот дом в мае, как раз была пора цветения. Яблоня, раскинувшая свои ветви над домом была вся в цвету:
А теперь этого дома нет. Да, он исчез, но никакой тайны сей факт не скрывает, так как его исчезновение связано с деятельностью рук людских. Вот каким я увидел это место пару дней назад:
От дома остался лишь фундамент, усеянный обломками кирпича и разным мусором:
А вот яблоня осталась, причем урожай яблок, судя по всему, в этом году будет хороший:
Жаль лишь, что эти яблоки уже некому собирать, и вряд ли это место услышит в ближайшие годы звонкие детские голоса.
Побродив вокруг дома, нахожу старый колодец, стены которого выложены камнем. Вода в нем есть, только вот зачерпнуть ее нечем - глубоко. Всматриваюсь в свое зыбкое отражение на дне, когда еще увидит этот колодец чье-то новое лицо?
На бетонной плите валяется кусок колючей проволоки - терновый венок этого места, страдальчески взирающего на путника не зажившими ранами свежих развалин:
О причинах исчезновения этого дома догадаться просто - подсказкой тому служит аккуратно уложенный кирпич на майской фотографии. По всей видимости, кому-то приглянулись строительные материалы, принявшие форму дома, одиноко стоящего посреди степи. Грустить ли по поводу произошедших метаморфоз, вопрос спорный. Быть может, в своем новом применении эти кирпичи еще послужат людям, но тем не менее мне грустно. Обратив взоры на груду старой глиняной черепицы, подхожу к ней поближе:
Черепица, как противоположность унылым листам серого шифера, всегда мне нравилась. Теперь я могу ее рассмотреть более детально. Некоторые производители оставляли на черепице клеймо, свидетельствующее о месте ее производства. До этого мне уже доводилось видеть черепицу с надписью "EISENACHER ZIEGELEI A.G." (Акционерное общество Айзенахский кирпичный завод), происхождение которой благодаря надписи сомнений не вызывает. Слышал я также от одного историка, что можно найти и черепицу с надписью, содержащей дату ее производства. В одном из самых старых поселков города, Байраке, можно найти черепицу, сделанную в XVIII - XIX веках, однако мне в тех местах побывать пока еще не довелось, хотя интерес к таким старым предметам безусловно велик. Но вернемся все же к исчезнувшему дому. Из груды битой и не очень черепицы я выудил несколько экземпляров с клеймом:
Как видим, надписи на русском языке, и одна содержит букву "Ъ" (ять). Логично предположить, что черепицу эту сделали до революции 1917 года или же в первые годы после нее, так как буква эта из русского алфавита исчезла именно в тот период, а позднее черепица уже вышла из моды, и ее заменил листовой шифер.
Часто прохожу я мимо места, где стоял исчезнувший ныне дом. И каждый раз вспоминаю, как увидел его впервые, ясным майским днем...